— Не ори на меня, истеричка! – все так же улыбаясь, произнесла я, наблюдая за Джесс. Как я и думала, у нее случился натуральный сдвиг по фазе от подавления сущности. Печально, конечно, но семью не выбирают. Через секунду в меня уже летел нож, но я даже не шелохнулась, спокойно наблюдая, как клинок отскакивает от меня и отлетает в сторону. О, стадия отрицания, похоже, начала выходить из-под контроля. Я почти на физическом уровне видела внутреннюю борьбу хозяйки, но не двигалась с места. Она должна осознать все сама. Мне же до ее терзаний, как и терзаний моего ангелочка, дела не было.

Тем временем, с сестренкой начало что-то происходить. Вокруг что-то заскрежетало, Джесс упрямо сжимала губы, но зеленый светящийся туман окутывал ее кисти. О, да она же даже не понимает, что интуитивно тянется к тому самому темному резерву, который заложен в ней. Но он подавлен, разрушен, его нет. И все же, она ищет его где-то внутри, хоть и не понимает, что именно делает. Я улыбнулась шире. Ну вот, наконец-то я вижу перед собой достойную Блэквелл, а не такую же соплячку, как моя Кэсси. Мы уже давно называем друг друга Кэсс и Кэсси. Она – Кэсси, она мягче, добрее, в общем, зануда. Я же жесткая, злая, властная. Темная королева папочки Джона.

Раздался звон. Вылетели стекла, вся техника начала разбрасывать искры. Все металлические предметы поднялись в воздух и острием указывали на меня. Я исступленно расхохоталась, раскинула руки в стороны и покрутилась вокруг себя, задрав голову вверх. Ее силы, незнакомые, но, в то же время, такие родные, ощущались на коже как теплый мягкий плед. Ох уж эти девочки! На чистейшем английском объяснила истеричке, что не сможет она мне вред причинить, но нет. Нам же надо попробовать, потрогать, потыкать во все места. Тьфу, она больше похожа на Кэсси, чем сама думает.

— О да! – я разразилась еще более исступленным смехом, — Покажи, что ты можешь! – я старательно провоцировала девушку, потому что не нравилось то, что происходило. Ощущение было таким, словно она уравновешивает мою тьму, из-за чего я переставала ощущать себя двумя разными личностями, становясь вновь полноценной. А учитывая, что моя светлая не торопится объединиться, мне более чем нравилось такое состояние. И я бы с удовольствием осталась бы в таком состоянии постоянно. По крайней мере, наличие семьи гарантировало мне именно это, и я не собиралась лишаться этого. Поэтому сестренке придется признать мою правоту, хочет она или нет. Это выше нас обеих. Выше всего.

Похоже, что моя тьма откликалась на тьму в ее душе, чем бы она у нее сейчас ни была и как бы ни называлась, растекаясь по венам, и заряжая энергией. Если нас всего двое, а мы уже способны увеличить силу друг друга, то что будет, когда вся семья будет в сборе? Угроза апокалипсиса? Маниакальное вырезание всех врагов подчистую? Мощь невероятных масштабов? Почему-то последнее мне нравилось больше всего. Но я Блэквелл, папина гордость, для меня семья стояла, стоит и будет стоять на первом месте. Даже если в семье будут недостойные личности. Хотя, если я у Джона получилась идеальной, может, и остальные окажутся шедевром. Небольшие (читать: огромные) проблемы с головой и фанатичная любовь к семье ведь не смертельно? А это есть у каждого Блэквелла.

— Еще! – восхищенно кричала я, наслаждаясь потоками незнакомой силы, почти как минуту назад – триумфом. Даже если небеса рухнут на землю, обрушив этот город, в живых здесь останутся только двое: я и эта девочка. Потому что, что бы она ни говорила, как бы ни отрицала, наша кровь откликается друг на друга. Поэтому и навредить друг другу мы не можем, даже при всем желании. Но можем, конечно, пободаться, упрямства у меня тоже хватает. Если Джесс думала, что я испугаюсь, а еще лучше, сбегу, то она глубоко заблуждалась. Не с той ведьмой разговор ведет. В таком разтроении личности, как у меня, есть свои плюсы. Я плевала на опасность с луны тройным зигзагом. По мне – чем выше опасность, тем интереснее, чем больше разрушений – тем лучше. Извини, Джесс, но, похоже, тебе придется переехать.

— Ну давай! —  в моей душе разверзлись такие темные глубины, о которых моя Кэсси даже не подозревала. Пугающая энергия поднималась внутри, и, стоило ей добраться до губ, я приказала: — Гори! — Вдоль стен разгорелось пламя. В груди что-то зародилось, поднялось по горлу, словно черная желчь, достигло губ и вырвалось наружу страшными словами, от которых водопроводный кран превратился в гейзер. Задрожали стены, трубы полопались, из них под напором хлынула теплая вода, и огонь моментально потух. — Ты же не думаешь, что это будет так легко, правда? Диворсус. — спокойно сказала я и, раскинув руки, почти так же, как Джесс, я подняла в воздух все стекла, направляя их острием в ее сторону. Какая красота! Мои губы изогнулись в усмешке.

—  Как ты думаешь, кто теперь папочкина любимица? Могу намекнуть: не ты. — я сжала руку в кулак и швырнула стеклянный столик в стену, видимо даже не совершая каких-либо действий. Простым движением кисти. Если сущность Джесс подавлена, какие такие силы я ощущаю? И как она ими пользуется? Или это знаменитый зов крови? – Так кто ты? – поинтересовалась я, понимая, что это явно не магия. Интересно, Джесс тоже сейчас склоняется в сторону семьи или воспринимает все не как типичная темная? Хотя, от себя в любом случае не убежишь.

[indent]Клубный темп сегодня слишком давит на голову, виски разбивает нестройным ритмом. Её пульс не двигается в такт, как обычно, синхронизируясь с чувствами и эмоциями. Музыка нынче неживая, болезненная, предупреждающая. Что-то невольно разбивается на задворках сознания. Сердце разовой задержкой замирает, словно предчувствуя, что нынешнее выступление закончится ничуть не лучше прошлого.
[indent]Взгляд скользит по сцене, где говорят аппаратуру. Там же встроен пилон для гоу-гоу. Когда меня унесло в такую степь? Почему просто не сменила деятельность, а теперь считаюсь с муками собственной совести, что буквально кричит о правилах, которые она так не хотела нарушать. Потому что музыка была моей душой? Потому что иначе я не могла, меня ничто больше не интересовало? Верно. А еще тому виной была она, чертов беглянка, которая уже третий год не дает о себе знать.
[indent]Я побывала во многих барах, пыталась привлечь её внимание, чтобы она увидела меня, поняла, что я еще жива и жду её. Хочу забрать её куда-нибудь, лучше подальше от этого места. Желательно, туда, где не будет постоянных погонь за нашими душами. Деревню заброшенную? В другую страну? Если бы можно было покинуть Корею, я, быть может, так и сделала. По воде, например, ведь нам ничего не стоит вырваться именно таким способом. Нужно ли? Снова учить язык людей, другой, менее родной. Память у русалок отменная, но она не спасала от других проблем.
[indent]Иногда я сожалела, что не родилась кем-то иным. Жить в постоянном страхе - невыносимо. Со временем начинаешь понимать, что это лишь подталкивает к одиночеству. Когда семьи больше нет, и поддержки ждать неоткуда, хочется закрыться в собственной раковине и не отсвечивать. Бороться желания просто не возникает.
[indent]"Пока я не увижу хотя бы твоё мертвое тело, я не успокоюсь, слышишь?"
[indent]Где бы не была эта своевольная русалка, она обязана меня почувствовать. Если мы в одном городе - обязательно.
[indent]Со стороны сцены что-то громко пыхнуло - тестируют спецэффекты. Смрад гари донесся до чуткого обоняния, заставляя меня покачать перед носом ладонью. Нужно было уходить делать макияж, стилист уже наверняка нервно курил, потому что в последние недели я вела себя крайне неадекватно. По его мнению, разумеется. Он же не знал, что меня буквально разрывало от желания сбежать еще на той неделе. Я терпела, не могла уйти, пока не удостоверюсь, что та ниточка, которая привела меня в Сеул, окончательно оборвалась.
[indent]Тяжелое дыхание обрывается, когда на плечо ложится чья-то рука. В клубе не так много людей, его только открыли на ночную смену. Это мог быть Нэджи Кан, что заботился о моем графике, будто сам меня форсил весь этот год. Привязался. Я подкатываю глаза, несколько раздражённо - хватит меня опекать, я уже не маленькая! - и делаю оборот ровно настолько, чтобы заметить, что фигура мужчины более крупная и он минимум на голову выше. Нэджи был низкорослым.
[indent]- Набегалась?
[indent]Я неровно выдохнула, ощутив, как холод сковывает внутренности, слегка подняла подбородок, чтобы поймать горящий прохладной яростью взгляд. Старшенький. Ну, конечно.
[indent]Мужчина наклоняется, чтобы слышала только я, понижая голос почти до шипения, при этом не отпуская костенеющего плеча. Почти любовно перехватывает мой подбородок, фиксируя в таком положении. Я стараюсь не дышать и не давать повода ему сагрессировать - о, у семейки полу-сирен бывали кровожадные замашки, - и лишь терплю его, сглатывая быстро сохнущую слюну.
[indent]- Долго же я искал тебя, дорогуша. Добровольно пойдешь, или здесь тебя выпотрошить?
[indent]"Выпотрошить бы тебя и твоих братьев..." - в голове пронеслось то, что я никогда бы не сказала вслух. Не в том положении, когда мне даже бежать было некуда.
[indent]Я неохотно киваю, зная, что Хван не отвяжется от меня, пока не сломает мне шею, и стараюсь не делать лишних движений. Запястье, которое он перехватывает, чтобы максимально добавить дискомфорта, саднит. Он тянет меня за собой, разворачивая, будто тряпичную куклу. На каблуках передвигаться не так удобно, как босиком, но я стараюсь поспевать за ним, отчаянно делая непринужденный вид. Парочку посетителей мужлан просто отпихивает в стороны, не заботясь хоть как-то прикрыть свои намерения. Люди удивлённо косятся, кто-то тычет пальцем в нашу сторону, узнавая меня.
[indent]- Я сама дойду!
[indent]В служебное помещение его бы не пустили, зато закоулок в виде вип-ложи пока никто не сунулся. Охраны нет, все на контрольно-пропускном. Как он просочился - одному морю известно. Смазливое личико и деньги семьи. Да уж, эти и тут успели отличиться. Наемными убийствами решили подработать, не иначе.
[indent]- Думаешь, я тебе поверю? - Хван шипит, вдавливая меня за шею в стену ложи, - Где Лин?
[indent]Горло судорожно стягивается, заместо внятного ответа я могу лишь хрипеть. Мужчина садистически кривит губы, но ослабляет хватку. За шторами видно лишь его спину, можно подумать, что тут никого не удерживают силой, а лишь "мило беседуют тет-а-тет". Я жалобно выдавливаю из себя что-то вроде мольбы.
[indent]- Не знаю... Пусти, мне больно. Я правда не знаю, где она.
[indent]- Врешь, - в его голосе слышится сталь, зато на лице почти удовольствие от происходящего. Он склоняется ближе, чтобы я могла ощутить его парфюм и запах губ, - О, ты же не знаешь, как умерли остальные, верно? Не мучился лишь твой брат.
[indent]О подробностях, что делали с моими сестрами я слушать не желала, но меня никто не спрашивал.
[indent]- Сволочь, - сквозь зубы выдавливаю, беспокоясь больше за сестру, которую они пока не нашли. Если бы нашли, то этот бы сейчас не старался её запугать. Но тот факт, что она вообще неизвестно с кем и где меня пугал больше, чем моя собственная безопасность. Она не могла меня бросить, но что, если она сама попала в передрягу, и теперь не могла связаться со мной? Учитывая, какие вещи творились повсюду, её банально мог найти кто-то и не из членов проклятой семейки.
[indent]- Следи за словами, - он шлепнул меня по губам, отчего мне пришлось прикусить губу, с ненавистью провожая взглядом его руку. Оккультный кинжал, принадлежавший его семье, древний, как борода самого первого тритона, скользнул лезвием в разрез корсажа. Я задержала дыхание, вжимаясь в покрытую велюром стену, кожей ощущая, как клинок срезает плотное кружево под корсетом, почти царапая кожу - Или будет действительно "больно".